Путь к овладению ядерным оружием

Первые практические шаги по созданию ядерного оружия в СССР были сделаны 28 сентября 1942 года в тяжелое время Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) с фашистской Германией, когда вышло распоряжение Государственного Комитета Обороны № 2352 «Об организации работ по урану», подписанное И.В. Сталиным.

11 февраля 1943 года Государственным Комитетом Обороны принято специальное Постановление об организации Лаборатории № 2 (предшественника института им. И.В. Курчатова) Академии наук СССР с целью проведения научно-исследовательских работ по использованию атомной энергии. В марте И.В. Курчатов был назначен ее руководителем.
Основное ядро Лаборатории № 2 (Лаборатория измерительных приборов № 2 АН СССР – ЛИПАН) составили ведущие ученые А.И. Алиханов, А.А. Арцимович, И.К. Кикоин, И.В. Курчатов, И.Я. Померанчук, К.А. Петржак,

Г.Н. Флеров. В 1944 г. в Москву вернулся из эвакуации Институт химической физики АН СССР в составе которого были Я.Б. Зельдович, Ю.Б. Харитон и Н.Н. Семенов, подключившиеся к работам по атомной проблеме.

20 августа 1945 г. (решение № 9887) создан Специальный Комитет для государственного руководства работами по атомной проблеме.

30 августа 1945 г. Советом Народных Комиссаров СССР принято Постановление № 2227-567 о создании Первого Главного Управления СНК СССР для оперативного руководства.

16 июля 1945 года США провели первое испытание атомного устройства, а в августе применили атомное оружие против Японии по городам Хиросима и Нагасаки.

9 апреля 1946 года Советом Министров СССР принято Постановление № 806-327 о создании КБ-11 для разработки атомного оружия. В этой организации были созданы первые атомные бомбы (РДС-1, испытана 29 августа 1949 г., РДС-2 и РДС-3, испытаны в 1951 году) и первая водородная бомба, а затем и другие ядерные боеприпасы.

Испытанная в 1951 году авиабомба использовалась в 1954 году в ходе проведения Тоцких войсковых учений с реальным применением ядерного оружия.

К работам были привлечены лучшие ученые и конструкторы страны.

Масштаб развернувшихся в стране работ по созданию первых образцов атомных бомб характеризуется только кратким перечислением организаций в них участвующих и находящихся в ведении:

• Академии Наук СССР;

• Министерства сельскохозяйственного машиностроения;

• Министерства транспортного машиностроения;

• Министерства вооружения,

а несколько позднее

• Министерства производства средств связи;

• Министерства электропромышленности;

• Министерства авиационной промышленности;

• Министерства цветной металлургии;

• Министерства металлургической промышленности.

Благодаря принятым мерам была ликвидирована монополия США на ядерное оружие. Но все же сохранялось отставание от США в темпе накопления ядерного оружия. А беспокоиться были основания.

В 1945 году, в июне, Комитет Начальников штабов США разработал план № 1 атомной войны против СССР под кодовым названием « Pincher » - нанесение 50 атомных ударов по 20 городам.

План № 2 « Broiler », март 1948 г., нанесение 34 ядерных ударов по 24 городам СССР.

План № 3 « Sizzle », декабрь 1948 года, применение 133 ядерных авиабомб по 70 городам, в том числе 8 авиабомб по Москве и 7 авиабомб по Ленинграду.

План № 4 « Trojan », январь 1949 г., применение 133 ядерных авиабомб по 70 городам СССР.

Даже после первого испытания в СССР атомной бомбы США продолжали планирование ядерных ударов по городам СССР.

План № 5 « Shakedown », октябрь 1949 г., применение 200 ядерных авиабомб по 104 городам СССР.

План № 6 « Dropshot », 1949 г., применение 300 ядерных авиабомб по 200 городам СССР.

И так далее.

План № 10 « Sack », 1956 год, предусматривал ядерный удар по 2997 целям на территории СССР.



План № 15 « SIOP -5 D », март 1980 г., удар ~ по 40000 целей в СССР.



В создавшихся условиях Советский Союз вынужден был в целях своей безопасности принимать ответные и предупредительные меры: разработку противоатомной защиты войск и населения, наращивание и совершенствование своего ядерного оружия.

18 августа 1948 года Совет национальной безопасности США принял директиву 20/1 «Цели США в войне против России», рассчитанную на многие десятилетия, Ввиду важности этого документа для оценки подходов в СССР и России к ядерному оружию в целом и проводившихся ими мероприятий по обеспечению национальной безопасности приводится её содержание:

Директива 20/1

"Правительство вынуждено в интересах развернувшейся ныне политической войны наметить более определенные и воинственные цели в отношении России уже теперь, в мирное время, чем было необходимо в отношении Германии и Японии еще до начала военных действий с ними... При государственном планировании ныне, до возникновения войны, следует определить наши цели, достижимые как во время мира, так и во время войны, сократив до минимума разрыв между ними. Наши основные цели в отношении России, в сущности, сводятся всего к двум:

а ) Свести до минимума мощь и влияние Москвы;

б) Провести коренные изменения в теории и практике внешней политики, которых придерживается правительство, стоящее у власти в России. Наши усилия, чтобы Москва приняла НАШИ КОНЦЕПЦИИ, равносильны заявлению: наша цель - свержение Советской власти. Отправляясь от этой точки зрения, можно сказать, что эти цели недостижимы без войны, и, следовательно, мы тем самым признаем: наша конечная цель в отношении Советского Союза - война и свержение силой Советской власти.

Было бы ошибочно придерживаться такой линии рассуждений. Во-первых, мы не связаны определенным сроком для строгого чередования периодов войны и мира, что побуждало бы нас заявить: мы должны достичь наших целей в мирное время к такой-то дате или "прибегнем к другим средствам... ". Во-вторых, мы обоснованно не должны испытывать решительно никакого чувства вины, добиваясь уничтожения концепций, несовместимых с международным миром и стабильностью, и замены их концепциями терпимости и международного сотрудничества. Не наше дело раздумывать над внутренними последствиями, к каким может привести принятие такого рода концепций в другой стране, равным образом мы не должны думать, что несем хоть какую-нибудь ответственность за эти события... Если советские лидеры сочтут, что растущее значение более просвещенных концепций международных отношений несовместимо с сохранением их власти в России, то это их, а не наше дело. Наше дело работать и добиться того, чтобы там свершились внутренние события... Как правительство мы не несем ответственности и за внутренние условия в России...

Нашей целью во время мира появляется свержение Советского правительства. Разумеется, мы стремимся к созданию таких обстоятельств и обстановки, с которыми нынешние советские лидеры не смогут смириться и которые им не придутся по вкусу. Возможно, что, оказавшись в такой обстановке, они не смогут сохранить свою власть в России. Однако следует со всей силой подчеркнуть - то их, а не наше дело... Если действительно возникнет обстановка, к созданию которой мы направляем наши усилия в мирное время, и она окажется невыносимой для сохранения внутренней системы правления в СССР, что заставит Советское правительство исчезнуть со сцены, мы не должны сожалеть по поводу случившегося, однако мы не возьмем на себя ответственность за то, что добивались или осуществили это. Речь идет, прежде всего, о том, чтобы сделать и держать Советский Союз слабым в политическом военном и психологическом отношении по сравнению с внешними силами, находящимися вне пределов его контроля. Мы должны, прежде всего, исходить из того, что для нас не будет выгодным или практически осуществимым полностью оккупировать всю территорию Советского Союза, установив на ней нашу военную администрацию. Это невозможно как ввиду обширности территории, так и численности населения... Иными словами, не следует надеяться достичь полного осуществления нашей воли на русской территории, как мы пытались сделать это в Германии и Японии. Мы должны понять, что конечное урегулирование должно быть политическим.

Если взять худший случай, то есть сохранение Советской власти над всей или почти всей территорией, то мы должны потребовать:

а) выполнения чисто военных условий (сдача вооружения, эвакуация ключевых районов и т.д.), с тем чтобы надолго обеспечить военную беспомощность;

б) выполнение условий с целью обеспечить значительную экономическую зависимость от внешнего мира.

Все условия должны быть жесткими и явно унизительными для этого коммунистического режима. Они могут примерно напоминать Брест- Литовский мир 1918 г., который заслуживает самого внимательного изучения в этой связи. Мы должны принять в качестве безусловной предпосылки, что не заключим мирного договора и не возобновим обычных дипломатических отношений с любым режимом в России, в котором будет доминировать кто- нибудь из нынешних советских лидеров или лица, разделяющие их образ мышления. Мы слишком натерпелись в минувшие 15 лет действуя как будто нормальные отношения с таким режимом были возможны...

Так какие цели мы должны преследовать в отношении любой некоммунистической власти, которая может возникнуть на части или всей русской территории в результате событий войны? Следует со всей силой подчеркнуть, что независимо от идеологической основы любого такого некоммунистического режима и независимо от того, в какой мере он будет готов на словах воздавать хвалу демократии и либерализму, мы должны добиться осуществления наших целей, вытекающих из уже упомянутых требований. Другими словами, мы должны создавать автоматические гарантии, обеспечивающие, чтобы даже некоммунистический и номинально дружественный к нам режим:

а) не имел большой военной мощи;

б) в экономическом отношении сильно зависел от внешнего мира;

в) не имел серьезной власти над главными национальными меньшинствами;

г) не установил ничего похожего на железный занавес.

В случае если такой режим будет выражать враждебность к коммунистам и дружбу к нам, мы должны позаботиться, чтобы эти условия были навязаны не оскорбительным или унизительным образом. Но мы обязаны не мытьем, так катаньем навязать их для защиты наших интересов...

Мы должны ожидать, что различные группы предпримут энергичные усилия, с тем чтобы побудить нас пойти на такие меры во внутренних делах России, которые свяжут нас и явятся поводом для политических групп в России продолжать выпрашивать нашу помощь. Следовательно, нам нужно принять решительные меры, дабы избежать ответственности за решение, кто именно будет править Россией после распада советского режима. Наилучший выход для нас - разрешить всем эмигрантским элементам вернуться в Россию максимально быстро и позаботиться о том, в какой мере это зависит от нас, чтобы они получили примерно равные возможности в заявках на власть... Вероятно, между различными группами вспыхнет вооруженная борьба. Даже в этом случае мы не должны вмешиваться, если только эта борьба не затронет наши военные интересы. Как быть с силой Коммунистической партии Советского Союза - это в высшей степени сложный вопрос, на который нет простого ответа. На любой территории, освобожденной от правления Советов, перед нами встанет проблема человеческих остатков советского аппарата власти. В случае упорядоченного отхода советских войск с нынешней советской территории местный аппарат Коммунистической партии, вероятно, уйдет в подполье; как, случилось в областях, занятых немцами в недавнюю войну. Затем он вновь заявит о себе в форме партизанских банд.

В этом отношении проблема, как справиться с ним, относительно проста: нам окажется достаточным раздать оружие и оказать военную поддержку любой некоммунистической власти, контролирующей данный район, и разрешить расправиться с коммунистическими бандами до конца традиционными методами русской гражданской войны. Куда более трудную проблему создадут рядовые члены Коммунистической партии или работники (советского аппарата), которых обнаружат или арестуют или которые отдадутся на милость наших войск или любой русской власти. И в этом случае мы не должны брать на себя ответственность за расправу с этими людьми или отдавать прямые приказы местным властям, как поступить с ними. Это дело любой русской власти, которая придет на смену коммунистическому режиму. Мы можем быть уверены, что такая власть сможет много лучше судить об опасности бывших коммунистов для безопасности нового режима и расправиться с ними так, чтобы они в будущем не наносили вреда... Мы должны неизменно помнить: репрессии руками иностранцев неизбежно создают местных мучеников... Итак, мы не должны ставить своей целью проведение нашими войсками на территории, освобожденной от коммунизма, широкой программы декоммунизации и в целом должны оставить это на долю любых местных властей, которые придут на смену Советской власти".

Еще более впечатляет высказывание Аллена Даллеса в те годы:

«Окончится война, все как-то утрясется, устроится. И мы бросим все, что имеем, - все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей... Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания... Из литературы и искусства, например, мы постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением... исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс.

Литература, театры, кино - все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства... Мы будем всячески поддерживать и подымать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства, - словом всякой безнравственности... В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель...

Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство...

Национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу - все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом... И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких, людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества. Будем вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать основы духовной нравственности. Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением. Будем браться за людей с детских, юношеских лет, главную ставку будем делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов".

Таким образом с 1945 года США начали планировать применение ядерного оружия против СССР, но как видно из изложенного предусматривали и другие варианты. С учетом этого Правительство СССР в августе 1947 года приняло решение о строительстве атомного полигона (Учебный полигон № 2) в Министерстве Вооруженных сил СССР, проведение на нем испытаний, изучение поражающих факторов ядерного взрыва и возможных способов защиты от их действия.

Для практической реализации этих задач 4 сентября 1947 г. был создан Специальный отдел Генерального штаба – первое структурное подразделение в военном ведомстве, занимавшемся проблемами войск, связанных с применением ядерного оружия и противоатомной защитой. Начальником Спецотдела был назначен генерал-майор инженерных войск Болятко Виктор Анисимович.

При Главнокомандующем Военно-воздушными силами был сформирован Инженерный отдел для обеспечения строительства и комплектования 71 полигона ВВС, предназначенного для баллистических испытаний ядерных авиационных бомб и подготовки экипажей самолетов-носителей. Начальником полигона был назначен генерал-майор авиации Г.О. Комаров.

В Вооруженных силах в военных академиях были созданы подразделения для подготовки специалистов по ядерному оружию, а в видах и родах войск специальные отделы. Общая координация работ осуществлялась 6 Управлением Генерального штаба Вооруженных сил СССР, созданным на базе переформированного Спецотдела Генштаба.

В 1949 году СССР провел первое испытание атомного устройства, ликвидировав монополию США на ядерное оружие.

По предложению 6 Управления в качестве начальных мероприятий обучения войск действиям в условиях применения ядерного оружия, начиная с 1954 года на всех крупных общевойсковых и флотских учениях и оперативных играх стали отрабатывать вопросы применения ядерного оружия и защиты от него с использованием имитационных средств. Среди наиболее крупных таких учений отличаются общевойсковые учения, проведенные в начале 1954 года в Прикарпатском и Московском военных округах.

Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 29 сентября 1953 года было разрешено проводить учения с войсками в условиях реального применения ядерного оружия.

В приказе Министра обороны от 5.11.1953 года поставлена задача: «В целях проверки и уточнения основных положений наставлений и руководств по организации действий войск в условиях применения ядерного оружия, а также для ознакомления руководящего состава Вооруженных Сил с действием ядерного оружия провести в 1954 году на Учебном полигоне № 2 или Государственном Центральном полигоне в сроки по согласованию с Министерством среднего машиностроения учения с войсками».

К 1954 году стратегическая авиация США имела на вооружении более 700 атомных бомб. США провели 45 ядерных испытаний включая 2 ядерные бомбардировки японских городов Хиросима и Нагасаки.

В США к 1954 году было проведено 8 учений с применением ядерного оружия.

Ввиду соображений сложного обеспечения секретности при большом сосредоточении войск и необходимости максимального приближения рельефа местности и растительности к характерным районам Европейской части СССР было принято решение о проведении учения на территории Тоцкого учебно-артиллерийского полигона Южно-Уральского военного округа.


На 2 странице - свидетельства