Опрос
Популярные статьи
Как-то раз вечером мальчик раскрыл учебник русского языка для пятых-седьмых классов, прочитал первую фразу заданного урока: «В лесу водятся волки, лисицы, зайцы и ежи» — и задумался.
«Ах, — думал он, — какие это всё скучные и обыкновенные слова: „В лесу водятся волки, лисицы, зайцы и ежи“. И как скучно, что эти самые слова читали и мама с папой, когда были маленькими, и дедушка с бабушкой, а сейчас читают все мальчики и девочки из пятых-седьмых классов. И как скучно, что все слова на свете такие старые и ужасно обыкновенные. Каждый человек, увидев хлеб, скажет: „хлеб“, а увидев солнце, скажет: „солнце“, и, увидев кошку, скажет: „кошка“.
Нет, — решил мальчик, — пускай другие, обыкновенные люди поступают так, как им нравится, а я больше не скажу и не напишу ни одного обыкновенного слова. Я буду ждать хоть сто лет и только когда увижу то, чего никто до меня не видел, назову это необыкновенное по-своему, и пусть уж другие повторяют моё слово. Именно так должен поступить мальчик необыкновенный, а уж я то, конечно, необыкновенный мальчик»
Вот как началась эта странная история.
Мальчик захлопнул учебник и с этой самой секунды не говорил и не писал ни одного обыкновенного слова, то есть вообще ни одного слова, хотя это страшно огорчало его старенького отца, и его молодую и прекрасную мать, и всех его учителей, и бабушку с дедушкой.
Он был очень решительный и упрямый мальчик.
…Прошло шестьдесят лет. Тут не мешает напомнить, что это сказка, а в сказке, само собой разумеется, течёт не обычное время, а сказочное…
Мальчик проснулся среди ночи и увидел… Он увидел, как в чёрном осеннем небе среди обычных светил, которые все люди называют обычными словами «звезда» и «планета», мчится, летит к земле что-то серебряное, светящееся.
— Ауалоно муэло! — радостно воскликнул мальчик, сразу сочинив красивые, необыкновенные и никогда не существовавшие слова.
— Да, да! — сказал отец, который, как все старики, проснулся рано и посмотрел туда, куда мальчик показывал рукой. — Да, да, прекрасная падающая звезда.
Мальчик понял, что и для падающих светил уже придуманы слова, которые знают другие люди, огорчился и снова упрямо замолчал…
Прошло ещё шестьдесят лет. Мальчик — будем называть его так поднялся на рассвете, вышел на балкон и увидел…
Он увидел, как по небу, алому на восходе, над пустым городом, где не проснулись ещё даже дворники и трамваи, летят огромные и удивительные белые птицы и поют, трубят песню, от которой сердце бьётся чаще и хочется взмахнуть руками и полететь за этими птицами. И кажется, что сделать это так легко.
«Вот настоящее необыкновенное чудо», — радостно подумал мальчик и воскликнул счастливым голосом никому не ведомое слово, которое отныне для всех людей на всей земле будет обозначать это чудо:
— Таурапео! Таурапео!
— Да, — сказал отец, подходя к мальчику и кладя ему руку на плечо, летят лебеди… Лебеди-трубачи… Они трубят о том, что впереди дорога через океан. И уже осень. И им очень жаль расставаться с родной землёй, где они построили гнёзда и вырастили птенцов.
«Это тоже уже давно названо старыми словами, — печально подумал мальчик. — Ну и пусть. Я буду ждать, сколько бы ни пришлось, пока не увижу никем не виденное и назову это так, как захочу».
И он снова замолчал, этот немного странный мальчик.
А ещё через шестьдесят лет в гости к мальчику пришла девочка. Она долго сидела у него в комнате, ласково смотрела на него и рассказывала всякие смешные истории. Но он не смеялся и молчал.
Девочке стало скучно. Она ушла и, как это ни печально, больше не приходила.
— Миоррето у сигодоно… — почти про себя прошептал мальчик.
Но отец услышал его и ласково сказал:
— Ты думаешь: полюбила и разлюбила? Не знаю… Да, конечно, ей было скучно, потому что ты всё время молчал и ни разу не улыбнулся, хотя она рассказывала такие прелестные и смешные истории. Но может быть… Может быть, всё-таки она не разлюбила тебя… Она придёт.
И миновало ещё ровно шестьдесят лет. Перед закатом мальчик вышел на балкон и увидел, что везде — на перилах, на верёвке для сушки белья висят драгоценные камни. Они были круглые и всех цветов, какие только существуют на свете: зелёные, как изумруд, голубоватые, как опал, и красные, как рубин. И они отражали всё, что есть в мире: небо, облака, дома, даже его, мальчика, лицо, даже сны, которые приснятся ему следующей ночью.
— Сэтаао! — с торжеством воскликнул мальчик.
— Вечерняя роса… Капли росы, — сказал отец, который тоже вышел на балкон вслед за сыном.
— Капли росы, — прошептал мальчик и вдруг понял, что все капли разные, и даже эти два слова, как и все другие слова, всегда, всегда звучат по-разному. — Знаешь, — сказал он отцу, — жить, должно быть, вовсе не так скучно. И мне жаль, что я уже прожил весь свой век: ведь четыре раза по шестьдесят — это двести сорок! А даже слоны живут, кажется, только сто двадцать лет и совы только сто пятьдесят… И ещё мне жалко… Мне страшно жалко, что девочка больше не придёт.
— Не огорчайся! — задумчиво сказал отец. — Когда молчишь и скучаешь, каждый час тянется десять лет. В действительности прошли всего одни сутки… А девочка, может быть, придёт к тебе завтра. Садись лучше за уроки.
Мальчик раскрыл учебник на той же самой странице, на какой захлопнул его двести сорок лет… ах, что я, сутки назад!
И прочитал ту же фразу: «В лесу водятся волки, лисицы, зайцы и ежи».
Все волки, лисицы, зайцы и ежи на этот раз показались мальчику ужасно интересными. «Если бы можно было к каждому из них хоть раз прийти в гости и с каждым хорошенько поговорить».
Так думал мальчик. И ему совсем не было скучно. И было даже жалко, что так быстро течёт, бежит, мчится время.
«Ах, — думал он, — какие это всё скучные и обыкновенные слова: „В лесу водятся волки, лисицы, зайцы и ежи“. И как скучно, что эти самые слова читали и мама с папой, когда были маленькими, и дедушка с бабушкой, а сейчас читают все мальчики и девочки из пятых-седьмых классов. И как скучно, что все слова на свете такие старые и ужасно обыкновенные. Каждый человек, увидев хлеб, скажет: „хлеб“, а увидев солнце, скажет: „солнце“, и, увидев кошку, скажет: „кошка“.
Нет, — решил мальчик, — пускай другие, обыкновенные люди поступают так, как им нравится, а я больше не скажу и не напишу ни одного обыкновенного слова. Я буду ждать хоть сто лет и только когда увижу то, чего никто до меня не видел, назову это необыкновенное по-своему, и пусть уж другие повторяют моё слово. Именно так должен поступить мальчик необыкновенный, а уж я то, конечно, необыкновенный мальчик»
Вот как началась эта странная история.
Мальчик захлопнул учебник и с этой самой секунды не говорил и не писал ни одного обыкновенного слова, то есть вообще ни одного слова, хотя это страшно огорчало его старенького отца, и его молодую и прекрасную мать, и всех его учителей, и бабушку с дедушкой.
Он был очень решительный и упрямый мальчик.
…Прошло шестьдесят лет. Тут не мешает напомнить, что это сказка, а в сказке, само собой разумеется, течёт не обычное время, а сказочное…
Мальчик проснулся среди ночи и увидел… Он увидел, как в чёрном осеннем небе среди обычных светил, которые все люди называют обычными словами «звезда» и «планета», мчится, летит к земле что-то серебряное, светящееся.
— Ауалоно муэло! — радостно воскликнул мальчик, сразу сочинив красивые, необыкновенные и никогда не существовавшие слова.
— Да, да! — сказал отец, который, как все старики, проснулся рано и посмотрел туда, куда мальчик показывал рукой. — Да, да, прекрасная падающая звезда.
Мальчик понял, что и для падающих светил уже придуманы слова, которые знают другие люди, огорчился и снова упрямо замолчал…
Прошло ещё шестьдесят лет. Мальчик — будем называть его так поднялся на рассвете, вышел на балкон и увидел…
Он увидел, как по небу, алому на восходе, над пустым городом, где не проснулись ещё даже дворники и трамваи, летят огромные и удивительные белые птицы и поют, трубят песню, от которой сердце бьётся чаще и хочется взмахнуть руками и полететь за этими птицами. И кажется, что сделать это так легко.
«Вот настоящее необыкновенное чудо», — радостно подумал мальчик и воскликнул счастливым голосом никому не ведомое слово, которое отныне для всех людей на всей земле будет обозначать это чудо:
— Таурапео! Таурапео!
— Да, — сказал отец, подходя к мальчику и кладя ему руку на плечо, летят лебеди… Лебеди-трубачи… Они трубят о том, что впереди дорога через океан. И уже осень. И им очень жаль расставаться с родной землёй, где они построили гнёзда и вырастили птенцов.
«Это тоже уже давно названо старыми словами, — печально подумал мальчик. — Ну и пусть. Я буду ждать, сколько бы ни пришлось, пока не увижу никем не виденное и назову это так, как захочу».
И он снова замолчал, этот немного странный мальчик.
А ещё через шестьдесят лет в гости к мальчику пришла девочка. Она долго сидела у него в комнате, ласково смотрела на него и рассказывала всякие смешные истории. Но он не смеялся и молчал.
Девочке стало скучно. Она ушла и, как это ни печально, больше не приходила.
— Миоррето у сигодоно… — почти про себя прошептал мальчик.
Но отец услышал его и ласково сказал:
— Ты думаешь: полюбила и разлюбила? Не знаю… Да, конечно, ей было скучно, потому что ты всё время молчал и ни разу не улыбнулся, хотя она рассказывала такие прелестные и смешные истории. Но может быть… Может быть, всё-таки она не разлюбила тебя… Она придёт.
И миновало ещё ровно шестьдесят лет. Перед закатом мальчик вышел на балкон и увидел, что везде — на перилах, на верёвке для сушки белья висят драгоценные камни. Они были круглые и всех цветов, какие только существуют на свете: зелёные, как изумруд, голубоватые, как опал, и красные, как рубин. И они отражали всё, что есть в мире: небо, облака, дома, даже его, мальчика, лицо, даже сны, которые приснятся ему следующей ночью.
— Сэтаао! — с торжеством воскликнул мальчик.
— Вечерняя роса… Капли росы, — сказал отец, который тоже вышел на балкон вслед за сыном.
— Капли росы, — прошептал мальчик и вдруг понял, что все капли разные, и даже эти два слова, как и все другие слова, всегда, всегда звучат по-разному. — Знаешь, — сказал он отцу, — жить, должно быть, вовсе не так скучно. И мне жаль, что я уже прожил весь свой век: ведь четыре раза по шестьдесят — это двести сорок! А даже слоны живут, кажется, только сто двадцать лет и совы только сто пятьдесят… И ещё мне жалко… Мне страшно жалко, что девочка больше не придёт.
— Не огорчайся! — задумчиво сказал отец. — Когда молчишь и скучаешь, каждый час тянется десять лет. В действительности прошли всего одни сутки… А девочка, может быть, придёт к тебе завтра. Садись лучше за уроки.
Мальчик раскрыл учебник на той же самой странице, на какой захлопнул его двести сорок лет… ах, что я, сутки назад!
И прочитал ту же фразу: «В лесу водятся волки, лисицы, зайцы и ежи».
Все волки, лисицы, зайцы и ежи на этот раз показались мальчику ужасно интересными. «Если бы можно было к каждому из них хоть раз прийти в гости и с каждым хорошенько поговорить».
Так думал мальчик. И ему совсем не было скучно. И было даже жалко, что так быстро течёт, бежит, мчится время.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.