Женщины поют на сцене с обнаженной грудью. Кажется, эта идея так проста и настолько гениальна для массовой аудитории, что вызывает удивление — почему никто не занимается продюсированием подобных коллективов в промышленном масштабе? Однако история показывает, что судьба таких гёрлз-бэндов не всегда так проста, как кажется на первый взгляд.

Летом 1934 г. власти деревни Плоаре в регионе Бретань (Франция) решили отремонтировать могилу врача Лаэннека на местном кладбище. Гроб выкопали и перенесли в часовню. Пока с французской эффективностью и французской же быстротой ремонтники собирались с духом, чтобы зацементировать дно и стенки могилы и привезти новое мемориальное надгробие, могила более недели стояла открытой. В нее сразу же спрыгнул кто-то из местных жителей. И полежал на дне несколько минут.
Зачем? Для исцеления от хворей и прибавки здоровья. Пока он там лежал, идея показалась правильной для другого жителя деревни, и он стал торопить первого. Едва первый вылез, второй и сам нырнул туда же. К вечеру в могиле Лаэннека полежала вся деревня. На следующий день – жители близлежащего городка Дуарнене. Потом стали приезжать и приходить бретонцы отовсюду. Говорят, за девять дней в могиле полежало несколько тысяч человек. Говорят, некоторые исцелились.

Пока одни ноют, другие что-то делают!

«У него слабый вестибулярный аппарат» — так говорят про людей, которых укачивает в транспорте, но это не совсем верно. Дело не в особенностях организма, а в умении ориентироваться в пространстве.

Он был анархистом и поэтом.

В XVIII веке бухло чуть не погубило Лондон и всю Англию. Дешевый, почти бесплатный джин лился рекой, затопив городское дно. Люди бегали по улице голыми, матери убивали собственных детей за пинту, а уровень убийств был как на войне. Это была первая в истории нарко-эпидемия, только в роли джанка выступал халявный джин со скипидаром и мышиным пометом. События тех лет получили название «Эпидемия джина».